Нерсес Шнорали (Благодатный)

Когда же по прошествии длительного времени они удовлетворились, выполнив то, к чему стре­мились, святой патриарх, (памятуя) о распростра­ненном (среди греков) порочном легкомыслии и высокомерии, стал сомневаться: разрешат ли они, узнав об этом, вывезти переведенные сочи­нения? Тогда он, приняв иное решение, распоря­дился, чтобы все люди, бывшие с ним - собрание избранных мужей, а также его племянник - архиепископ владыка Григориос, украшенный обоими видами красоты - красотой телесной и красотой духовной кротости и святости, со всеми вещами своими сели на корабль и сперва отправились в Палестину, а сам он через несколько дней, получив разрешение от царя, тепло распрощается со всеми и налегке догонит их. И вот только они взошли на корабль, как поднялся сильный ветер, который угнал судно к берегам Египта. И посколь­ку Египет находился под господством арабов, они испытали великий страх и думали, что их ограбят и захватят в плен. Тогда владыка Григориос при­нял мудрое решение - он облачился в рясу и (по­велел) церковнослужителям также надеть свои рясы. И миряне нарядились в свои златотканые уборы, полученные ими от греческого царя. И так, разнаряженные, все расселись - высокородные соответственно своему чину, а младшие (по чину) стали перед ними якобы для прислуживания им. Между тем правитель этого края по обычаю, (при­нятому у них), послал узнать, что имеется на корабле и откуда они прибыли. Явились послан­цы, увидели благородных и прекрасноликих му­жей, облаченных в нарядные одеяния, и, пораженные чудесным видением, в изумлении верну­лись к правителю и рассказали ему (об этом). Тогда пришел правитель приветствовать их с почтением и подобострастием и спрашивал смиренно о том, кто они. И они отвечали: «Мы соплеменники и слуги католикоса армянского. Он послал нас вперед, чтобы затем самому прибыть, сюда посмотреть святую гору Синай и пустыни древних святых, которые здесь имеются, и клонившись им, вернуться в нашу страну».

Тогда правитель принял их с почетом и радушно приютил. Затем поспешно известил велика халифа, который был духовным главой их народа. Этот был (мужем) благонравным и мудрым, щедрым, приветливым и милостивым ко всем. Узнав о них, он чрезвычайно обрадовался и неме­для послал (людей) привести (их) к нему с боль­шими почестями; и увидев, любовно расцеловал их и, расспросив их о причине приезда, обрадо­вался, особенно же когда узнал, что святой патри­арх должен приехать (сам). Он приказал устроить их в подобающем месте и щедро снабдить всем необходимым. Архиепископ же, владыка Григориос поспешил отправить (нарочного) к святому па­триарху и, осведомив его о случившемся, просил поскорее прибыть к ним. Услышав об этом, свя­той (муж) немедля сел на корабль и прибыл туда. Добронравный халиф со всеми своими сановни­ками вышел ему навстречу и, взяв святую руку, поцеловал и приложил к своим глазам и лицу. Он с великой благодарностью славил Бога, удосто­ившего его столь большой чести, и приказал при­готовить (святому патриарху) роскошное жилье И устроил их подобающим образом, приставив к ним слуг, которые должны были позаботиться об удовлетворении всех их нужд, не жалея средств и щедро жалуя им дары. Он осыпал всех, начиная от высокопоставленных до простых, по­дарками, арабским золотом и другими драгоцен­ностями, коими страна та снабжает весь мир. После же многодневных взаимных встреч и дли­тельных бесед святой патриарх попросил разрешить им возвратиться в свою страну. Однако тот никак не соглашался. Хотя и святой патриарх ссылался на кару Божью, ибо на долгое время оставил народ свой без присмотра. Он говорил: «От столь великого дара, пожалованного мне Бо­гом, не откажусь, дабы не обеднеть». Он приво­дил и другие причины, говоря, что и пастырство здесь излишне за неимением армянского населе­ния. Но тот отвергал все эти причины и клялся заполнить страну армянским населением, что он и сделал, увеличив и доведя (население) армян­ское примерно до 10 тысяч домов; среди них было много благородных князей и всадников. Святой патриарх, видя его горячую и нежную любовь к нему, оставил там вместо себя своего племян­ника и рукоположил его католикосом Египта, и лишь благодаря этому добился согласия добро­нравного халифа покинуть его страну. Мы не располагаем временем, чтобы поведать вам о его добром отношении к новорукоположенному пат­риарху и ого народу. Об этом подробно и много писалось другими; прочитанное у них я более или менее (кратко) передал в своей истории.

Патриарх Григориос, оставшийся в Египте, был мужем святым и мудрым, украшенным знаниями и божественной благодатью, равным добродетели святого и мучениколюбивого отца (своего).

Поставив там святого патриарха, Григориос Вкайасер вверил пастыря со стадом Христу. Сам же пустился в путь и достиг наших краев, привезя с собой для Армянской церкви великое сокровище, спрятанное в поле, которое он своим трудом нашел и передал святой церкви, и, утвердив всех в любви к Богу, увещевал словом и письмом быть рачительными и готовыми для духовных дел. Сам же, размышляя над жизнью предков, вспомнил житие Лусаворича, который во исполнение божественного дела умерщвлял плоть свою в пустыне. Подобно ему и он жил в монастыре на Черной горе, предаваясь чтению Св. писания, и с молитвами обращался к Богу. По прошествии многих лет отшельнической жизни он отправился в город Кесун к боголюбивому князю Василу, по прозвищу Гох. (Здесь он) назначил вместо себя пастырем и епископом одного из своих родственников, мужа святого и богожеланного Басилиоса, местом его пребывания выбрав пустыню, окруженную горами Шугр. В то же время передал ему двух юношей - Григориса и Нерсеса, сыновей могущественного князя Апирата, сына сестры своей, который был братом владыки Григориоса, оставшегося в Египте. Он поручил ему бережно воспитывать их, учить и наставлять в страхе Божьем, чтобы быть им наследниками святого престола, дабы (престол) не остался преемника из рода предка его св. Григория. Сам же он, пробыв на патриаршем престоле 40 лет, переселился из мира сего, достигнув счастливой старости, уважаемый и почитаемый великим кня­зем Василом при жизни и после смерти, и был похоронен в монастыре Кармир-ванк, не в склепе предков, а в могиле на чужбине, как тот странник из песни Давида.

4. Святой же патриарх Басилиос, праведно и безукоризненно управляя паствой, приложил много сил для преследования сообщества по­рочных простолюдинов, снедаемых язвой честолюбия, которые, воспользовавшись усилением южных народов, надменно подняли головы на святую церковь Божью. И то, что ценой крови Христовой было освобождено, они сделали податным чужеземцам, а дары людей, прино­симые Богу, они роздали блудницам и расхитили на порочные дела. Их он изгнал своею мудростью из стада Христова, как лютых зверей и истребляющих волков.

Отроков же Апирата, врученных ему святым отцом, он воспитывал и обучал мудрости и будил в них страх Божий. Старшего из них, Григориса, по достижении совершеннолетия он рукоположил в священники. Но в то время, как они пребывали в радости, утешаясь в Духе святом своей боголюбивой жизнью, святой патриарх Басилиос переселился из мира сего. Однако, прежде чем расстать­ся с жизнью, он отправился в церковь и возвел Григориса в (сан) епископа и пастыря. Приведя в исполнение завещание святого патриарха Гри­гориса Вкайасера, он покинул сей мир, оставив нам (Григориса и Нерсеса), как Моисей - Иисуса и Аарон - Елеазара.

И владыка Григорис, став патриархом, воспи­тывал духовной властью всех армян. Укрепляясь св. Духом по воле Божьей, он обновлял все и при­водил в порядок. И по врожденному своему вели­кому уму и образованности он являлся дарителем божественных благ для всех. Он дал образование и брату своему Нерсесу, воспитывал его на Св. писании, взяв для него учителями мужей образо­ванных, святых и праведных. Восприняв от них семя Слова (жизни), он, подобно плодородной земле, начал плодоносить во сто крат больше. Не прошло много времени (с начала) учебы, как он проявил святость, мудрость в науке и превзошел многих добродетельных и ученых мужей.

Видя брата плодоносящим столь щедро, Григо­рис возвел его в иноческий сан и рукоположил в священники. И тот, бестелесно и богоподобно служа очищающему и животворящему святому таинству, являл собой пример для многих и пробуж­дал добрую зависть умом своим, ибо он всем своим существом горел любовью к Богу и горение страсти не могло погасить разгоревшегося пламе­ни (души).

Затем многолюдным собранием епископов и святых мужей с большой торжественностью и при всеобщем одобрении он был рукоположен в епи­скопы. Но св. Нерсес, хотя и удостоился таких почестей, однако пренебрегал телесными веща­ми, т. е. нарядами, конями, и не питал преходя­щей любви к мамоне, из-за которых многие из нас, обманываясь, теряют разумное зрение. Как нечто бестелесное, пребывающее в теле, он все­гда направлял свои помыслы к познанию божест­венной сущности. Не давая покоя телу, в постоянном воздержании, он пребывал в молитвах, в чтении Св. писания и неустанно занимался его изучением, откуда и удостоился знания св. Духа, подобно сонму апостолов, которые пили чашу св. Духа во время святой вечери.

Он истолковывал глубокий смысл Св. писания и бывшие в то время избранные ученые монахи дивились всепобеждающей мудрости и чудесной четкой и ясной мысли (его). Владел он также искусством письма, изумительным, прекрасным в своем разнообразии, и казалось, что оно было выведено Божественной рукой. И чудесные, и богоподвижные руки его, и боговдохновенные речи, рожденные многомудрым умом, были возвышен­ными и высокопарящими над знаниями и пред­метами. Ибо он это получил не от человека и не с помощью людей, а благодаря Отцу и Сыну и св. Духу, которые очистили и украсили его душу, тело и разум - храм и обиталище едино­сущной Троицы.

5. Святой же патриарх Григорис, видя у брата (своего) святого Нерсеса столь изумительный дар и мудрость, пробивающиеся подобно источнику, просил его с искренней духовной любовью про­явить данный ему божественный дар и воспол­нить недостающее в церковной литургии, дабы оставить память о них святой церкви на грядущие времена. Вняв повелению и мольбам божествен­ного патриарха, он начал создавать духовные песни для церковной службы, которые казались ему недостаточными и неполными. И песнопения, написанные святой рукой своей, он вручил отро­кам церкви, мужам мудрым и одаренным из епископов и вардапетов, священников и дьяконов, которые со всех областей стекались к ним для служения святому престолу. Ибо в то время для них не было ничего милее собрания избранных и добродетельных мужей. Благодаря этому армянская церковь, убранная как невеста, засвер­кала великолепием, а густой мрак, ворвавшийся внутрь (церкви) из-за оскудения нашего народа и лености пастырей, был изгнан. Светлые церков­ные порядки, созданные святыми просветителя­ми, во времена безвластия нашего народа были заброшены и покрыты мраком забвения. А они (Нерсес и Григорис), отрешившись от всего веще­ственного, занимались лишь благоустройством святой церкви и свято служили искупительному телу и крови Господа, и он (Нерсес) исполнял это великолепно и ревностно. Для церковнослужите­лей он ввел благопристойную, достойную и краси­вую одежду и наставлял в духовной и телесной чистоте отправлять святые таинства. Он обновил церковные порядки, установленные первыми святыми отцами, и всячески украшал армянскую церковь. Духовными песнопениями и сладкозвуч­ной мелодией он обогатил божественные песни святой литургии, дабы заскорузлая мысль, видя святое таинство, столь блестящую службу и по­вергавшее в трепет священнодействие, размягчившись, прониклась вещественным зрением и, дойдя до невещественного смысла, почерпнула бы пользу, дабы, постепенно преисполняясь этим и достигая величайших благ, безо всяких ухищре­ний постигла бы их смысл.

Он сочинял духовные гимны к праздникам Господним и в память апостолов, пророков и му­чеников - со сладкозвучной мелодией соответ­ственно содержанию. И хотя содержание его пе­сен по своему глубокому смыслу было прелестно, но еще изумительнее были всевозможные мело­дии (к ним), одна лучше другой, которые он выно­сил из неисчерпаемой и щедрой сокровищницы богатой и плодовитой мысли своей. И поскольку то, что он говорил, было прекрасно, чисто и преисполнено Духа святого, оно воспринималось с любовью, как вкусно приправленная пища и как безукоризненное, совершенное изделие, отшлифованное рукой искусного мастера.

Создавал он также поэмы размеренным и единообразно рифмованным слогом, подобно творениям Гомера, ибо владел искусством эллинской риторики. Таким же образом он сочинил стихотворные молитвы начиная от первоотца (нашего) и до скончания века, вливая в них мысли и силу Ветхого и Нового заветов, и сочинял все строфы на единую рифму. Писал он и священные бого­словские (сочинения) об исповедании св. Троицы и единого Бога и царствия Сына, согласно право­верному исповеданию святых отцов, изложив все это стихами, весьма доступно и приемлемо для всех правоверных церквей и мудрых богословов. Написал он также в стихотворной форме «Плач на взятие великой Эдессы», изложив его столь див­но и сладкозвучно, что он волнует любого читате­ля. Точно так же он изложил в стихах ранее написанную Мовсесом Хоренаци историю древних армян, начав с титана Бела и предка нашего Гайка и доведя до своих отцов и себя. Он писал также хвалебные речи, посвященные святым ар­хангелам и небесному воинству, и раскрыл в этих речах глубокий смысл, скрытый в Св. писании о них. Он создал также духовные гимны для отправления литургии, приуроченные к праздни­кам, и даром божественной мудрости освятил все, что касалось их памяти. Расположив в оче­редности буквы алфавита, написал он к ним стро­фы, содержащие многомудрые речи, а также создал духовные назидания, где часто из началь­ных букв строф слагал святое имя свое известным всем способом.

Преисполненный всецело благости св. Духа, он, как всеобъемлющее море, постоянно (нахо­дился) в волнении, ибо царство наше низложено, церковь наша померкла, страна наша разрушена чужеземцами. И видя наступление последних горестных и злых времен, все охладели к Божьим делам, и не было никого, кто бы испрашивал у этого устремленного к Богу мужа мудрости или толкования глубокого смысла, скрытого в св. Евангелии, дабы осталось это на пользу народу нашему как добрая память на будущее - для грядущих поколений. И по этой причине они пре­бывали иссушенными жаждой у неиссякаемого источника, нищими и лишенными у неоскудевающего клада. И так как он преисполнен был бо­жественной мудрости, то не желал без просьбы, впустую раздавать дары св. Духа и получать сло­ва осуждения взамен благодарности.

И так как благодаря образованию в нем были накоплены знания, он постоянно держал при себе наготове чернила для письма. И, не предаваясь праздности, всегда имел на руках (книгу) для чтения и непрестанно искал и исследовал глубо­кий и скрытый смысл книг. И если ему случалось от чрезмерно долгих трудов ненадолго прикор­нуть в кресле и вздремнуть для отдыха, уста его, как при бодрствовании, двигались и играли по внушению св. Духа. А затем, как бы пришпорен­ный кем-то, он пробуждался и, поспешно схватив приготовленную бумагу, быстро записывал то, что получал от св. Духа во сне, и вновь погружал­ся в дрему. И это с ним бывало всегда.

Имел он и другую чудесную добродетель. Ког­да он достиг совершенства, никого из отроков (церкви) он не назвал каким-либо ущербным име­нем, как это обычно принято у людей, и никому не дал никакого прозвища. А как человек вдвойне преисполненный Духа и озаренный божественным светом, сам называл всех от мала до велика светом. В то же время он настолько укротил плоть свою и подчинил ее божественным заповедям, что казалось, стал бестелесным, и на всем протяжении своей жизни не говорил ничего пустого и смешного. А все, что он говорил, было одухотворенным, побуждающим к добру, источающим любовь, наставляющим на добродетельные дела (призывом) к постоянному чтению и благородной молитве от чистого сердца, беседой с Богом. И все чувства души и тела он твердо направлял уздой добродетели на стезю богоугодных дел: неприхотливостью к необходимым вещам и, укра­шая тело святыми и пречистыми помыслами, пол­ностью иссушал источник плотских желаний.

Он обладал и другим качеством добродетели, превосходящим остальные и чрезвычайно трудно приобретаемым усердием, - я имею в виду хваленнейшее смирение, которым он обладал подобно великому первопророку Моисею, ибо он не в какой-то один час, а на протяжении всех дней своих не разгневался ни на кого, и если по какому-либо поводу кто-либо говорил или совершал нечто достойное гнева, он не сердился и не выка­зывал гнева, а смиренно и ласково говорил: «Свет, если б я не щадил себя, то разгневался бы на тебя».

И это было обычным для его нрава - нахо­диться выше телесной природы, и брат его, видя это, благодарил Господа, что (Нерсес) обладает таким великим богатством и что из чрева их роди­телей вышел столь великий столп веры для свя­той церкви, в сподвижничестве с которым обога­щал он армянскую церковь.

6. В то время исмаильтяне, исповедующие магометанскую веру, чрезмерно усилившись, насильственно овладели землями от востока до пределов Евфрата. А народы христианские и их мощь день ото дня убывали. Они же вследствие грехов наших становились еще более гнусными. И это исходило от Господа, отнимающего у нас силы из-за грехов наших. (Исмаильтянам) же казалось, что Богу, которому они поклоняются, угодно, чтобы они завоевали столько земель, и, возгордившись, они нападали как звери, стре­мясь истребить весь христианский род. Велико­лепный и храсивейший город того времени Эдессу, которым владел боголюбивый граф Жослен, они осадили многочисленным войском и овладе­ли им с помощью всевозможных орудий, предали грабежу и вырезали все население, залив все площади кровью. Они стали захватывать и иные места и день ото дня теснили христиан к побере­жью океана. Захватили также город Мараш-Германикэ в стране Великой Антиохии, с целью и здесь уничтожить христианский род.

Между тем хотя святые патриархи армянские и были изгнаны из исконной страны, где находил­ся древнейший и первый престол, а именно в Ширакане, но к тому времени владыка Григорис со светозарным братом своим Нерсесом местопре­быванием католикоса сделали область Тлук, маленький замок Цовк, который, однако, был не настолько укреплен, чтобы суметь оградить от всеразрушающей ярости. И поэтому они вознамерились пуститься в путь, подобный бушующему морю, и отправиться на восток, надеясь (на защи­ту) усилившихся там правителей дома Грузинско­го и царя Абхазского. Но милосердный Господь, который всегда помогает праведникам и не дает им погибнуть, смилостивился над ними и, оказав свое божественное покровительство, с помощью боголюбивой супруги благословенного графа Эдессы Жослена даровал им неприступную крепость близ берега райской реки Евфрат. Прибыв со всей родней, челядью, слугами и всем причетом святого престола, они спокойно зажили здесь, избавившись от сомнений и страха перед жестокосердными насильниками. И хотя чужеземцы и овладели другими близлежащими землями, вплоть до Антиохии Великой, однако они не пострадали благодаря укрепленности места и защите всемогущей Божьей десницы.

Святой же патриарх Григорис со святой братией божественной мудростью убеждая, смог уми­ротворить всех вождей, тиранов и сонмы змей и ядовитых тварей, этих наизлейших зверей, пожирающих агнцев церкви. И на протяжении дол­гих лет, вплоть до счастливой старости, они жили в спокойствии, почитаемые и приемлемые со сто­роны врагов веры.

7. В то время гористыми странами Фригии управлял доблестный князь Теодор. А князь Ошин владел на Таврском горном хребте непри­ступным замком Ламброн, начальствуя в столи­це Тарс. По наущению лукавого они пылали ненавистью друг к другу. Между обоими князья­ми так часты были междоусобицы и кровопролития, что святейший католикос владыка Григорис вынужден был послать к ним искусного в речах и мудрого брата своего архиепископа владыку Нерсеса, в надежде, что он своим благоразумием найдет способ примирить их. Тот с готовностью пустился в путь и, придя к ним, своим посредни­чеством успешно выполнил возложенное на него поручение. Случилось так, что по пути он заехал в город Маместию, где находился в качестве дуки восточных земель некий князь царской кро­ви, посланный греческим монархом Кир-Мануилом, которому он приходился зятем. Он был мужем выдающегося ума и способностей, в чине главного начальника над конницей, именуемого по-гречески протостратором. Увидев многоучено­го философа, светозарного учителя и мудрого пастыря армянского, он преисполнился величай­шей радости и сказал, что искренне желал побе­седовать с ним о Св. писании. Тогда наделенный великой мудростью (Нерсес) с радостью согла­сился (исполнить) его просьбу и своими ответами на заданные ему вопросы удовлетворил благоче­стивого князя. Тогда тот стал настойчиво просить его сказанное устно о вероисповедании армян изложить письменно и представить ему. Он с удо­вольствием исполнил приятную просьбу, изложив исповедание веры, церковные порядки и передал в руки упомянутого благочестивого князя.

8. Вслед за изложением правоверного веро­исповедания блаженный патриарх написал отно­сительно правил армянской церкви и причин уста­новления предками (наших церковных) праздни­ков. Ясную и богомудрую речь (свою) он подкреп­лял словами из Св. писания и показывал тем самым, что мы придерживаемся заповедей апо­столов и их последователей. Получив от него такое пояснение, мудрый муж сей вознаградил блаженного дарами и с миром отпустил его восво­яси. И тот возвратился к патриаршему престолу и высокочтимому брату (своему).

Дука же по истечении года своего правления возвратился в царствующий город Константино­поль и, взяв послание относительно веры армян, понес показать благочестивому царю, которого звали Мануилом, а также патриарху со всем духовенством великой церкви. Изумился и диву дался царь, видя силу речи, содержащуюся в том изло­жении, к удовольствию своему убеждаясь в пра­воверии нашего исповедания, и поспешил отпра­вить одного из придворных своих с поручением пригласить св. епископа, написав об этом письмо достопочтенному брату его владыке Григорису, чтобы тот немедля отправил брата своего в престольный город к патриарху, св. собранию и боголюбивому царю, дабы (царь) мог доброе дело по Божьей справедливости уладить, «устранив причину (спора), имеющегося между нами, - (писал он), - и да не будет Христос более камнем преткновения и падения, а камнем краеугольным, со­единяющим две стены, дабы быть нам всем еди­ными во Христе».

Между тем посланный муж, пройдя через мно­гие области, прибыл в Месопотамию к патриарше­му престолу, о котором было упомянуто выше. Здесь он узнал, что католикос Григорис преставился в том 613 году [1164] армянского летосчис­ления, а на престол возведен брат его владыка Нерсес. Тогда он вручил нововенчанному патри­арху царское послание, написанное на имя его брата. Рассказал также о желании благочестиво­го царя видеть мир между церквами. Он же, с полнейшей благосклонностью слушая его, ду­мал о важности (предпринимаемого дела). Но по­скольку тогда не представлялось возможным ис­полнить просьбу царя ввиду отягощенности заботами о церкви, он написал ответ и вторично по просьбе царя изложил догматы нашей веры, объ­яснив причины, помешавшие ему отправиться к царю. Затем с почестями проводил обратно царского гонца.

9. Однако нам не следует обходить молчани­ем то, как переселился из мира сего святой пат­риарх и каким образом всесвятейший брат его стал преемником на (патриаршем) престоле. Итак, блаженный св. патриарх владыка Григорис безупречно и прекрасно пас стадо, врученное ему Христом, по слову (Христа, сказанному апостолу) Петру: «Паси моих овец». Пастырь с юношеских лет, он по приближении конца своей жизни, узнав об этом от (св.) Духа, подобно другим патриархам, прежде чем умереть, созвал для рукоположения брата епископов, вардапетов и отцов Святой го­ры, а иных (также) из других мест. Хотя св. Нерсес и отказывался от этого звания, считая себя недостойным столь великой власти, но, принуждае­мый братом и собранием (св. мужей), был рукопо­ложен на католикосский престол Гайканского на­рода и дома Торгомова. Исполнив внушенное ему свыше повеление, (Григорис) через три месяца переселился к Христу, призванный им, дабы при­числиться к (св.) отцам-патриархам, к гонимым за правду, устоявшим в мучениях и разных испыта­ниях от противников истины. «Дорога в очах Господних смерть святых Его», по слову пророка. Он был пастырем армянского народа пятьдесят три года.

Святой же и заслуживающий всякого блажен­ства Нерсес, воссев, достойно своему призванию, на патриарший трон, с великим усердием день и ночь неустанно заботился о том, как бы суметь свое разумное стадо верующих пасти подобно отважному пастырю, чтобы никто не был вылов­лен бесплотным зверем и не погиб, растерзанный им. Ибо, как мы уже сказали выше, вся страна наша захвачена иноземцами, и народ наш рассе­ян среди них по всем концам мира, и из-за лютого времени и безвластия нет никакой возможности общаться с ними и наставлять их на путь истин­ный по примеру святых апостолов. Народ наш не имеет царствующего города, чтобы, пребывая там на епископском и наставническом престоле, ден­но-нощно мог бы (он) наставлять божественным заповедям. Между тем отказ от пастырства и рав­нодушие при виде того, как овцы расхищаются волками, он считал вероломством. И поэтому, терзаемый беспокойством из-за множества раз­личных забот, он решил письменно обратиться ко всем и говорить со всеми о том, что заповедано Богом как в Ветхом, так и Новом заветах, следуя в этом великому апостолу Павлу, который пропо­ведовал Евангелие не только странствуя, как сам он говорит, «от Иерусалима до Иллирика», но и,находясь в оковах, посланиями укреплял (в вере) учеников.

Приняв это решение, он написал Соборное послание и разослал во все концы мира, - как к (обитающим) на востоке и западе, так и в Срединной земле, и к тем, кто рассеян по всей земле в различных местах; он напоминал всем о соблюдении Божьих заповедей. Епископов и пресвитеров, монахов, князей, воинов, горожан, простолюдинов и всех прочих посословно наставлял каноническим уставом, как известно теперь из его сочинений, (имеющихся) у нас.

10. Вновь стал он совершать даяния: привычка, которая была у него прирожденной. Соответст­венно возможностям своего высокого звания он увеличил и тайное, и открытое вспомоществова­ние нищим. Ибо он имел обыкновение посвящать кого-нибудь из своих учеников в свои тайные намерения и посылал узнавать и расспросить, кто беден и дошел до крайней нищеты, но стесняется прийти на общую раздачу даяния, и затем (про­сил) сообщить. Узнав же о таких, он щедро давал для них сверток с золотом и поручал бросить его ночью через ердик или окно, дабы они могли удовлетворить свои нужды. И строго-настрого на­казывал (сделать это так), чтобы никто не узнал.

Этим он походил на патриарха-чудотворца Ни­колая. Многими иными добродетелями он уподо­блялся первым святым: постоянной молитвой от чистого сердца, священными постами, стойкостью в жестокой духовной войне, любовью к Богу и ко всем, усердием в добрых делах, истинной верой, надеждой на Бога, безмерной кротостью, прояв­лявшейся во всем, терпением в трудах, постоянным чтением (Св. писания), изложением божественных сочинений, непрестанным размышлением (над ними) и иными духовными благами, о кото­рых язык повествователей не в состоянии расска­зать в отдельности. Он также твердо помнил о том, что писал Павел Тимофею: «Рук ни на кого не возлагай поспешно и не делайся участником в чужих грехах». И никого он не посвящал в епи­скопский сан, кроме мудрых и ученых мужей, образованных и знающих законы Божьи и преис­полненных страха Божьего. И он подбирал с вели­чайшей осмотрительностью по терпеливом зна­комстве на протяжении многих дней и только после многостороннего обучения и наставления божественным делам удостаивал их пастырского сана. И таким образом добрым пастырством на зеленеющих лугах и у воды отдохновения он про­свещал божественным учением стадо, врученное ему Господом. И ничто бренное его не заботило, он (думал) лишь о том, чтобы сделать что-нибудь полезное для спасения человеческих душ и еще более украсить свою счастливейшую и светозар­ную душу. Ибо владение божественным учением говорило ему, что ничто так не любимо Богом, как спасение душ человеческих, ради чего и Господь Бог наш предал себя смерти.

Поэтому он постоянно наставлял близких муд­рыми речами, далеким же приносил пользу через духовные назидания, написанные богодарованной рукой своей. Ибо там, где читали благодат­ные письма его, испытывали робость перед богосотворенной личностью. В любое время он без недовольства, охотно и с божественной любовью отвечал вопрошавшим устно и письменно, благо­склонно и любезно толкуя труднодоступные и со­мнительные места (Св. писания), и милостью, ще­дро дарованной ему свыше, вливал (сие) в познающую душу и в разум вопрошавших. И радовал всех, (удовлетворяя) каждого из рожденного ду­хом вечно бьющего источника благ. Постоянно на­ставлял и журил согрешивших, сладостными и ла­сковыми речами вылавливая их для (вечной) жизни, праведных и добродетельных (людей) по­ощрял приумножать добрые дела. Престарелым и бедствующим братьям, (жившим) в обителях, давал деньги и одежду для удовлетворения их нужд. Украшал церкви золотой и серебряной утварью и златоткаными великолепными одеждами, приносимыми в дар телу и крови Господа и увещевал всех разумной и созерцательной кротостью служить животворному св. Таинству.

И если узнавал, что где-то есть из пресвитер или иноков (муж), который питает любовь духовным делам и имеет к этому призвание, поспешно посылал (за ним) и письмом вызывал к себе и еще более поощрял его в этом, поучая и посто­янно наставляя; и весьма мил был ему человек, имеющий любовь и чистые (побуждения) к добру, а также божественный дар. Таких он духовно обогащал, не забывая, однако, об их телесных нуждах, и как (человек), соединенный с Богом, одаренных его милостью он почитал, любил и уважал независтливой мыслью, как добрый, милосердный и чадолюбивый отец.

Поэтому и вся церковь Армянская во времена св. патриарха Нерсеса была освящена его благо­стью. И, радуясь его божественному пастырству, повсюду возносили хвалу Господу, который в это лютое время ниспослал им такого пастыря из рода св. Григория, и все веселились о Господе.

9. Однако нам вновь следует обратиться к письму, которое получил от св. патриарха относительно единения ромейский император. Взяв по­слание патриарха Нерсеса, император отправился в великую церковь и там показал (его) вселенско­му патриарху и всему чину церковному. Те с одобрением приняли (его) и оставили прежний соблазн, который имели по отношению к армянской церкви. Тем самым они положили начало едине­нию и устранению препятствий, (приведших) к разделению. Будучи занят смутами, происхо­дившими в западном мире, император не смог отправиться на Восток, как об этом просил патри­арх. Он вновь послал к святому патриарху для объяснений некоего искусного философа, постиг­шего светские и церковные науки, дабы полно­стью убедиться в истинности расположения всех (жителей) Армении и готовности их к единению. По прибытии он вручил св. патриарху письмо императора следующего содержания: «Выражая наше согласие на соединение двух разъединен­ных народов, мы посылаем к вам лизиона, магистра нашего царства Феориана, который при­будет для разговора с вами от имени нашего величества и даст доказательства нашей любви к вам и нашего согласия на это доброе пред­ложение союза любви».

Прочитав письмо царя, (Нерсес) приступил с любомудрым мужем к изысканиям. Долгое вре­мя они занимались изучением Священного писа­ния. В ряде вопросов их взгляды совпадали, а не­которые каждый толковал по-своему, в особенно­сти же первое и второе послание святого Кирилла к Секунду, в которых объясняются слова его, что, как говорили св. отцы, «едино есть естество Сло­ва воплотившегося». С этим, т.е. чтобы неизреченное соединение имело бы одно естество, а особые свойства обоих естеств сохранялись неслиянными, любомудрый не мог согласиться. Святой же патриарх, подобно первым святым от­цам, защищал и то, и другое, соединяя оба есте­ства (Христа) против несториан. По этому поводу он снова написал императору, в третий раз (изло­жив) исповедание и обосновав правоверные дог­маты святой веры Армянской свидетельствами из Св. писания, и отправил с ученым мужем.

Взяв письмо вместе с вопросами и ответами, поскольку все было записано им, муж сей отпра­вился к императору. Итак, имея на руках разъяс­нения разнообразных вопросов и согласие жите­лей Армении на соединение, он вручил императо­ру письмо от святого патриарха. Увидев это (пись­мо), благочестивый император обрадовался и восхитился в душе, считая мир в Божьей церкви более великим делом, чем все победы вселен­ской державы Ромейской. Также весь чин церков­ный и все члены Великого двора с толкованием вопросов на руках обращались друг к другу, говоря: «Посмотрите, какой мудрости исполнен ум католикоса армянского. Взгляните на стези православного исповедания, по которому идет блаженный со всем своим родом. Слава Богу, что в наше скудное время нам (довелось) видеть такого архипастыря церкви».

Мудрый муж сей не только разумными речам, и знанием истории изумил их, но еще более - дивными делами, очевидцем которых был. Он рассказывал всем о духовном смиренномудрии, кротости и строгих правилах жизни (Нерсеса). Благонамеренный в вопросах и смиренный в ответах, он стремится к миру и утверждению за­конов любви. Узнав об этом, сановники и простые люди, у которых привычная ненависть к армянам стала второй натурой, свою вражду сменили на любовь. Вскоре народ наш в церквах цар­ствующей столицы получил большую свободу, ибо перед всеми он вышел правым в вопросах и ответах.

12. Сам патриарх Нерсес, отправив письмо им­ператору, согласно письменному обещанию разо­слал повеление о созыве собора по всей Арме­нии, начиная с кафедры Албанской до стран Сурских и западных областей, чтобы все еписко­пы и вардапеты, настоятели монастырей, отшель­ники и монахи собрались, дабы с миром обсудить предложения; и дали все единодушный ответ.

Но неисповедимы пути Господни: в том же 622 [1173] г. армянского летосчисления, в 13-й день месяца августа, в четверг, переселился блажен­ный святой патриарх, и дело это осталось неза­вершенным по сей день. Ибо благородную лич­ность блаженного, ослабевшего телом от подвиж­нической жизни, мучил недуг. Наступление же лета с его знойным воздухом вызвало горячку у святого, и он вскоре скончался. Великое горе обрушилось на нашу церковь и весь народ. И не только мы (горевали); когда весть об этом достиг­ла царствующего города, опечалился и император. Он сказал со вздохом: «Великой души и доброго подвижника потеряла сегодня церковь Божья; жители Армении лишились второго Про­светителя своего. О блаженный святой патриарх! Почему ты переселился к Христу, оставив мое желание незавершенным? Однако мы причисля­ем достойное памяти имя твое к (лику) первых святых, празднуя (твой день) и веселясь о Хри­сте». И он повелел в церквах царствующего города поминать (имя) его по празднествам в числе первых святых.

А одухотворенное тело св. патриарха Нерсеса, сопровождаемое собранием благочестивых (му­жей) и вардапетов, с чрезвычайной торжествен­ностью и подобающей погребальной церемонией похоронили в достойной могиле в основании свя­того и чудесного храма, который был построен в честь св. Григора Лусаворича племянником его, владыкой Григорисом, который стал преемником Армянского патриаршего престола после Нерсеса. Последний еще более украсил святой престол строительством изумительного храма, ко­торый он убрал драгоценной и великолепной утварью. Он велел перенести мощи святого патриарха и предка их Григориса Вкайасера (Мартирофила) и положил в основании той же церкви, недалеко от гробниц двух патриархов, Григориса и Нерсеса.

Оставаясь на патриаршем престоле девять лет, святой муж Божий (Нерсес), исправно и пре­восходно управляя (церковью), завершил свой жизненный путь. Защищая веру, согласно Павлу, переселился он в бессмертную и блаженную жизнь и был причислен к сонму апостолов, проро­ков и правоверных отцов и вардапетов.

13. В 689 г. армянского летосчисления (1240 г.), через шестьдесят семь лет после смерти св. патриарха Нерсеса, во времена Христом венчан­ного благолепного царя киликийского Хетума, ко­торый является третьим (царем) после благочестивого Левона I -царя этой страны, по повелению и одобрению св. вардапета Иоанна я изложил историю св. патриарха Нерсеса и его предков правдиво и безошибочно.

Помяните с любовью во Христе вышеназванные имена, все пользующиеся историей светозарных святых мужей и при переписывании (этой истории) каждый раз переписывайте без сокращений, дабы и вас вписал Христос в Книгу жизни. Да будете все вы по ходатайству святых и блаженных патриархов со всеми святыми достойны царства небесного в Иисусе Христе, Господе нашем, которому подобают слава, сила и честь во веки веков. Аминь.